ФОТО И ВИДЕО | Репортаж RusDelfi: Ночь в аэропорту Минска. Журналистов держали как в тюрьме

Минск массово препятствует въезду журналистов для освещения событий в стране. ”Здравствуйте! Сержант ... (точное имя я не запомнил, — прим.). Вам отказано во въезде в Беларусь на основании Статьи 30 РБ. Но это не депортация”, — сообщил военнослужащий минского аэропорта группе людей примерно из 20 человек, в которой находился и я.

Среди них — кстати, по совершенной случайности — совместно с коллегами из Postimees, я оказался после спонтанного решения лететь в Минск после очередного дня протестов, которые охватили всю Беларусь. Во время проверки документов на погранпункте понял, что контроль не пройду, когда взгляд девушки-пограничника остановился на российской визе для прессы.

Сотрудница погранпункта попросила меня отойти на два шага назад и смотреть в камеру, расположенную на окне кабинки № 17 контрольно-пропускного пункта, после чего сняла трубку телефона, набрала несколько цифр и с серьезным видом произнесла: ”К семнадцатой”.

Сразу же появился мужчина в форме. Он велел направляться в сторону группы людей, которые находились неподалеку в окружении молодых силовиков — девушек и юношей лет 23-25 на вид. Нас по одному стали вызывать в расположенную рядом каморку. Там проверили содержимое рюкзака — другого багажа не было, обнаружили любительскую видеокамеру.

Последовали вполне ожидаемые вопросы о цели прибытия. Решил отвечать так, как будто еду в Петербург, поскольку в "докоронавирусное" время часто туда ездил, причем спонтанно.

— Цель приезда?
— Посмотреть Минск, погулять!
— Куда пойдете?
— В кальянные.
— Куда еще?
— Может, к стоматологу схожу.
— А вы заранее не узнавали о клиниках перед приездом?
— Нет!

Ответы выглядят сомнительно, хотя в Питер я часто ездил именно по этим причинам. В России такого маразма нет. Что касается стоматологий, да и любых других услуг, а также кафе, ресторанов и т. д., то в Питере хожу в те, которые расположены рядом с гостиницей или квартирой, где останавливаюсь. А выбор делаю исходя из отзывов в Яндекс- и Гугл-картах.

Силовики просят показать содержимое телефона — фотографии. Разумеется, ничего лишнего, что намекало бы на журналистику, там не было. Эти фото, впрочем, как и Telegram, были удалены во время ожидания допроса. Перед прилетом белорусские коллеги сообщили, что силовикам ни в коем случае нельзя показывать, что вы подписаны на канал Nexta — развернут тут же.

После допроса наши паспорта забрали, багаж не выдали, но ручная кладь была при себе. Собравшихся разбили на две группы и под конвоем тех же силовиков, но во главе с двумя мужчинами лет 50, которые не имеют отношения к военнослужащим, нас повели в комнату для задержанных.

По пути мы проходили магазины и Duty Free, но молодежь зайти в них не разрешила. Помещение для задержанных состояло из двух комнат друг напротив друга, разделенных коридором со скамейками, на которых расположилась военная молодежь. Во вторую комнату привели нашу вторую группу. В каждой из комнат уже были люди, человек по пять. Кто-то сидел на диванах, кто-то на лежаках, чем-то напоминающих пляжные.

В каждой комнате было по две кабины для сна. Одна из них пустая, поэтому я сразу вселился в ”блатную хату”. Сидящий на диване мужчина приветствует нас неутешительным прогнозом, не отрывая взгляд от лэптопа: ”Ну вы здесь надолго, некоторые тут живут уже два месяца”.

Это Филипп, как выясняется, он менеджер по развитию платформы Site.pro, живет в Литве. В Минск прилетел к партнерам по бизнесу, а также к девушке, с которой познакомился в интернете два месяца назад. На телефоне мужчина открывает карту земли, которая усеяна отметками мест, которые он посетил. Пометки стоят плотно по всей карте. ”Эти засранцы — так, надо выбирать слова — попросили показать содержимое телефона. Переслушали все голосовые сообщения с девушкой, пересмотрели фотографии, нашли меня в интернете, моего партнера, а потом и девушку. Ей позвонили”, — рассказывает Филипп, по рассказу которого можно предположить, что его уже ждали, потому что его знакомую по интернету уже куда-то вызвали на допрос.

В тот момент он и сообщил вновь прибывшим, что заказать еду из кафе, которые находятся буквально в 15 метрах от комнаты, нельзя. Выходить туда нельзя. ”Как в заключении, — сравнивает мужчина, — покушать не можешь, паспорта у тебя нет, чемодан забрать не можешь”.

Филипп добавляет, что во время допроса и, соответственно, досмотра, пограничники поинтересовались у него, имеет ли он отношении к журналистике. ”Кстати, постоянно спрашивали, есть ли у меня в "телеграме" какой-то канал Nexta”, — вспоминает мужчина. В ходе беседы мужчина мимолетом говорит, что в его паспорте много разных виз.

Сидящий рядом немец на хорошем русском подхватывает: ”У меня тоже много виз в паспорте”. Знакомимся. Это Юлиан Ханс, ранее он работал корреспондентом издания Süddeutsche Zeitung в Москве, сейчас в Мюнхене занят в другой сфере. Как и у меня, у него тоже в паспорте есть аккредитационные визы, в том числе Российской Федерации и Беларуси.

В другой комнате сидит группа из четырех человек, видно, что они из одной компании. Говорят на языке, который мне не знаком. Вроде немецкий, но, прислушавшись, понимаю, что нет. А потом они переходят на чистый русский!

Интересуюсь. Оказывается, это корреспонденты голландского телевидения. Йерун ван дер Бум, Давид Джинджихашвили, Алексей Тугушин и Мария Абрамович. Вопрос насчет владения русским по отношению к троим последним отпадает. А Йерун, оказывается, интересуется русским языком. Читаю о нем в интернете: голландский телеведущий, певец, актер… и участник ”Евровидения-2009”!

Йерун говорит, что билеты в Минск корреспонденты приобрели за день до вылета. Билеты обратно были куплены на 24 августа. ”10 лет назад я был корреспондентом в Москве, — рассказывает Йерун, после чего окончательно отпадают вопросы о его владении русским. — У меня в паспорте были журналистские визы”. Как и у Юлиана, у Йеруна тоже основная работа не связана с журналистикой. Но, как выясняется, бывших журналистов не бывает. Все как под копирку.

”Это же не нормальная страна”, — так формулирует на русском Йерун свое отношение к тому, что Беларусь в последние дни всеми способами пытается ограничить доступ общественности к происходящему в стране.

Алексей Тугушин удивляется. Он вспоминает, что во время Майдана делал репортажи из Киева. ”Как увидели, что мы журналисты, нас сразу без очереди и заполнения бумаг пропустили. Сказали, что отметили наше прибытие”, — вспоминает Тугушин, поясняя, что пограничники таким образом хотели, чтобы съемочная группа быстрее приступила к работе. ”А здесь что?” — задает он риторический вопрос.

К вечеру захотелось есть. Выяснилось, что едой обеспечивает ”арестантов” авиакомпания, которая нас доставила, то есть, Belavia, но ее представителя все не было и не было. Пограничники, которых в какой-то момент стало около 10, внятных ответов не давали. ”Ждите!” — командовал один из них, но как-то неуверенно. Конечно, общение молодых силовиков оставляло делать лучшего — они обращались со всеми, как с настоящими арестантами. А вот представители Belavia, которые пришли поздним вечером, приятно удивили: общались хорошо, несмотря на уже позднее время, обеспечили едой.

Кормят, кстати, в этих комнатах для заключения три раза в день и неплохо. На обед следующего дня была котлета с рисом и винегретом. На завтрак — бутерброды с сыром.

Самое ужасное всех ждало ночью: где и как спать? Молодежь, которая демонстрировала скотское отношение, как и силовики к гражданам на улице, отворачивала головы. На помощь пришли представители Belavia. Принесли одеяла. Многие расположились на лежаках, на обширных подоконниках, кто-то на полу.

В этом смысле мне (и еще троим из нас) повезло больше всех. В будке удобнее, никто рядом не храпит, никаких ног в вонючих носках под носом.

Что касается возвращения домой, представители Belavia разъяснили: надо приобрести билеты на обратный путь и сообщить пограничникам. Они свяжутся с Belavia, представитель которой принесет билеты.

Повторить этот экспириенс мне не хотелось бы, но в таких условиях люди жили и дольше. Иранец Голамреза в комнате находится уже 10 дней. В посольстве ему пообещали, что впустят в страну. Но на границе возникли проблемы: надо делать приглашение. ”Я здесь, в Минске, уже 10 лет живу. Постоянно приходится давать кому-то сверху, чтобы жить. И так каждые три месяца”, — рассказывает он.

Кстати, Голамреза не поддерживает мирные протесты, ссылаясь на опыт Ирана 1979 года, когда там произошла революция. По его словам, страна стала жить хуже. “Я рассматриваю это так: 33%, что станет лучше. 33%, что станет хуже, и 33%, что ничего не изменится. То есть шансов, что станет лучше, меньше”, — поясняет он.

В день отправления пограничники каждого держали до последнего момента, в зону Duty Free отпускать и не думали. Однако пришла другая смена пограничников, в которой все общались хорошо. Прямо перед вылетом трое человек в качестве конвоя сопроводили меня до самолета. Одного оставили ждать у трапа, пока не закроются двери.